Шанхайское метро должно было привезти меня в Пудун, финансовый центр Шанхая. Но что-то пошло не так… Жёлтые обшарпанные высотки явно не дотягивали до гордого звания небоскрёбов. Пыль и мусор танцевали в свободном полёте. Китаянка в синем фартуке орала на всю улицу, расхваливая только что приготовленный деликатес — «вонючий тофу». Исходивший от тофу чудовищный аромат довершал истинно китайский колорит этого места. Именно здесь мои дороги пересеклись с человеком, который стал неким символом моего поколения. «Spaceman» — человек из космоса. Именно эта песня группы « The Killers» звучала в наушниках в момент, когда за мой столик в «Макдональдсе» подсел Артем, русский парень из Санкт—Петербурга. Иногда сама жизнь подбирает саундтрек к особенным событиям, а чтобы оказаться в нужном месте, достаточно просто заблудиться.

Потеряться в Шанхае — плевое дело. Особенно для меня. Настроение было скверное. Хотелось кого-нибудь придушить. Или поесть. Впрочем, в человеческом организме эти желания нередко идут рука об руку. К счастью, из окутавшего Шанхай смога выплыл спасительный маяк — жёлтая буква «М».

Сурово насупив брови, не смотря по сторонам, я рухнула за первый попавшийся стол Макдональдса. Только успела с жадностью впиться в двойной бургер, как откуда-то сбоку послышался голос:

— Hello!

Я обернулась, не выпуская бургер изо рта. С соседнего кресла мне улыбался молодой красивый парень лет двадцати пяти. Бледная кожа, светлые волосы, голубые глаза выдавали в нём жителя Германии или Северной Европы. Пока по моему подбородку текла тоненькая струйка майонеза, я тайно ставила рекорд в книгу Гиннеса по количеству нецензурных слов, промелькнувших в голове. Вот зачем я родилась в год Свиньи?

— Where are you from? — приветливо продолжал незнакомец.

— Трай ту гэс (Попробуй угадать), — игриво ответила я, судорожно вытирая майонез с подбородка.

— Russia?

— Ес.

— А я так и думал! — засмеялся парень.

Так я познакомилась с Артёмом. Одним из самых удивительных людей в моей жизни.

Покажи мне небоскрёбики!

— Как тебя занесло в этот район? — спросил Артём, когда мы вышли из Макдональдса. — Иностранцы сюда обычно не заглядывают.

В ответ я поведала грустную сагу о потерянном времени и потерянной Даше.

—Так ты станции перепутала, — рассмеялся он. — Та станция, которая тебе нужна, различается от этой третьим иероглифом. Знаешь, я сейчас как раз направляюсь в ту сторону. Могу показать небоскребики! 

Решив, что блужданий по Шанхаю на сегодня достаточно, я с радостью согласилась. К тому же, даже пятиминутного разговора с незнакомцем хватило для того, чтобы понять – передо мной «совершенно неизвестный науке зверь». Нет, он не был одним из тех прожигателей жизни, которыми кишит Шанхай. На представителя «золотой молодежь» Артем явно не тянул. Обшивка со старых наушников мелкими лоскутками сыпалась на серый свитер в катышках. Недельная небритость, сильно отросшая чёлка, почти закрывающая брови. Бледен, как полотно, очевидно, беден, как мышь, а на лице — мысль. Нелепое бельмо в мире шанхайской роскоши.

— Ты, наверное, программист, — сказала я, тщательно изучив его потрёпанный свитер и умные глаза.

— Ни разу не угадала, — улыбнулся Артём.

— Неужели студент?

—И снова не угадала.

— На клерка явно не похож!

— Ни в коем случае, — рассмеялся он. — Я учитель. Скорее даже репетитор. Преподаю китайцам английский язык.

—Здорово! В школе?

—Нет, сам ищу учеников по «ви-чату».

— Что заканчивал?

Я ждала, что-нибудь типа «китаистика» СПБГу или РУДН. Но вместо этого услышала:

—А зачем что—то заканчивать, чтобы выучить язык?

Я покосилась на него с подозрением. Как это — «зачем заканчивать?» Надо, потому что! Принято так. Я что, зря третий год на восточке горбачусь?

— А как же ты тут оказался?

— Люблю Китай, — улыбнулся Артём. – Захотелось тут жить. Взял да приехал.  Я подал на программу, которая устраивает на работу преподавателей английского, — объяснил Артём. — Конечно, пришлось сдать экзамен на знание языка внутри компании. Меня взяли. Правда, мне не понравилась, терпеть не могу работать по графику! Теперь зарабатываю фрилансом.

В нём было что—то от революционера начала XX века. Упрямая мысль в глазах и неукротимая энергия на бледном лице с правильными чертами. Он улыбался искренне и доброжелательно. Однако, вперемешку с его задумчивой серьёзностью, улыбка, казалось, имела иной смысл, чем тот, что мы привыкли под ней понимать.

— Сколько тебе лет?

— 21.

— А ты, часом, не наркоман?

—А у тебя есть чем шырнуться? – подмигнул Артём.

— Нет, а у тебя?

— И у меня нет. Мне это не нужно. Зачем люди принимают наркотики, курят и пьют?

Я задумалась.

—Чтобы веселиться?..

— Почти да, но нет.

— Ты говоришь загадками.

— Люди принимают веселящие вещества, чтобы быть свободными. Выключить функцию контроля в своей голове. Веселиться, танцевать, заигрывать с девушками, ломать стулья. Выпустить свои инстинкты наружу, быть бешеными, смелыми, имея при этом оправдание: «Я был пьян и не ведал, что творю». Фокус в том, что каждый может быть сам собой и без алкоголя. Просто все боятся.

— А ты не боишься?

— Не боюсь, — улыбнулся Артём.

Мы говорили о Боге, смысле жизни и о том, стоит ли быть добрым. Мы говорили о неокапитализме, истории человечества и о том, какой будет Земля через миллиарды лет. Проходя мимо парка, украшенного зелёными и синими гирляндами, мы думали о том, какие волшебные существа могли бы там жить. Мы шли мимо огромной антенны и решили, что она похожа на огромный космический гриб. Мы купили у старого китайца огромный пакет гигантской клубники и ели её немытую, грязными пальцами.

Учите, и дано вам будет!

История Артёма оказалась такой же удивительной и необычной, как он сам. Совершенно «ненормальный» мальчик вырос в абсолютно нормальной семье Санкт-Петербурга и учился в абсолютно обычной школе. Но всё-таки с самого детства он был другим, особенным ребёнком.

 Его интересовало всё на свете. Учителя были от Артема без ума и прочили ему будущее великого учёного и первооткрывателя. Однако в восьмом классе всеми любимый Артём внезапно перестал появляться на занятиях. Во время комиссии, на вопрос директора: «Почему ты не ходишь в школу?», Артём честно ответил:

— Вы ничему не сможете меня научить.

— Да как ты смеешь! – гремела на весь кабинет директриса. – Думаешь, ты тут самый умный?

— Понимаете, Марь Иванна, — растолковывал Артём, — школьная программа построена отвратительно и не может дать мне нужных знаний. Материал мы проходим слишком медленно, а некоторые вещи из программы и вовсе давно устарели. Мы живём в эпоху Интернета, имеем неограниченный доступ к информации, я могу прочитать и выучить, что угодно и когда угодно. Тратить своё время на бесполезное просиживание штанов не собираюсь. Жизнь человеческая коротка, а смерть внезапна.

Директриса возмущённо пыхтела в ответ. Рядом пыхтел папа. Дома – скандалы.

— Давай просто отдадим его на домашнее обучение, — уговаривала мама. – Артём – умный мальчик и знает, что делает!

— Не позволю! Он не какой-нибудь там умственно отсталый, чтобы дома сидеть! – гремел в ответ отец. – Пусть привыкает к восьми часам подниматься! Ведь это ему всю жизнь предстоит!

На домашнее обучение Артёма не пустили. Тогда он устроил его себе сам. Не выгоняли мальчика по старой памяти – ведь когда-то он был такой умный, такой хороший! К тому же, под конец каждой четверти, Артём каким-то непонятным для учителей образом всё сдавал. Посещал Артём только уроки литературы, и то, лишь потому, что ему хотелось обсудить с кем-нибудь прочитанные книги, а учительница оказалась вполне приятным собеседником.

Без школы жизнь Артёма стала в два раза интереснее и насыщеннее. Тоннами он поглощал различную литературу — от художественной до научной. Ходил в разные секции – от бокса до шахмат. Главным образом для того, чтобы, учась чему-то новому, смотреть, какие бывают люди. Когда ему это надоедало, он тотчас бросал кружок и переходил в другое место.

Шли годы. Артём вырос, школьные годы закончились. По настоянию отца, Артём поступил на бюджетное отделение факультета международных отношений петербургского университета. Продержался он там ровно полтора года.

—Сын, но как же высшее образование?! — возмущался отец.

— Во-первых, я не могу сидеть просто так за партой, зная, что меня ничему не научат. Во-вторых, папа, скажи мне, какова вероятность того, что я стану дипломатом? В-третьих, меня не устраивает судьба, которую готовит мне этот путь.

— Не устраивает! Да ты просто работать не хочешь!

—Работать кем, прости? В фирме, клерком? Ипотеку взять на машину-квартиру, а потом всю жизнь горбатиться, её выплачивая? На отдых в Турцию летать один раз в год?

— А даже и клерком! В солидной фирме. Почему бы и нет? Все люди так живут, и ты живи.

Через время отец ушёл из семьи и махнул на своего непутёвого сына рукой. Артём же собрал рюкзак и отправился смотреть мир. К этому времени у него было в запасе главное — иностранные языки.

— Самому выучить язык не так сложно, как думают. Нужно просто уметь правильно пользоваться Интернетом и быть усидчивым. К тому же, выучив один язык, многие из той же языковой группы кажутся очень лёгкими.

— И сколько ты всего выучил языков?

— Ты мне всё равно не поверишь, — отвечал он. – Восемь.

Обезьянка с бубном сделала сальто в моей голове.

— Брешешь!

В моем лице возмутился, казалось, весь востфак Дальневосточного Федерального Университета.

— Я же говорил, не поверишь! — засмеялся Артём. — Не бойся, читать я могу только на четырёх языках. Остальные четыре – на уровне разговорном. К тому же, я выучил их за шесть лет, а это не так уж мало.

Лестница из желаний и жадности

Мы продолжали гулять, я глазела на окружающие нас небоскребы, стильно одетых шанхайцев, и, наконец, решилась задать главный вопрос.

— Артём, объясни, как можно было всё бросить и уехать? Разве тебе не было страшно? Мой бледнолицый спутник задумался, окинув взглядом тонущий в сумерках Шанхай. Из соседнего магазина гремел очередной китайский хит:

— Страшнее было не уезжать.

— Как же так? Друзья, родители, в конце концов, родной город, дом! — не сдавалась я. — Ты мог бы закончить вуз, получить отличную работу…

— Взамен я получил весь мир,— ухмыльнулся Артём.

Я ухмыльнулась в ответ, будто поняла, что он имел в виду.

—Та жизнь, о которой ты говоришь, имеет тайную, не очень приятную подоплёку, — продолжал он. — И мы все знаем о ней. Но закрываем глаза. Для удобства. Вот, например, посмотри на эту девушку!

Мимо нас проплыла молодая китаянка. Она была одета в стильное пальто, самого модного покроя. Голова её, нависшая над экраном последней модели айфона, была покрыта шикарной замшевой шляпой.

— Или посмотри на этого парня, — дёрнул меня за рукав Артём, показывая на молодого китайца, сидящего в БМВ. — Думаешь, они действительно хотят всем сердцем этих дорогих гаджетов, шляп и машин?

— Очевидно, хотят.

— Почему они этого хотят?

Я задумалась.

—Чтобы быть крутыми, наверное.

— Вот! А теперь посмотри вокруг, на эти дома. Мы стояли на перекрёстке, в самой гуще каменных джунглей. Со всех сторон на нас лился свет несносно ярких рекламных щитов. Они пытались продать всё на свете. Духи, одежду, зубную пасту, услуги адвоката…

— Шанхай – город, с самым большим количеством рекламы на один квадратный километр, — сказал Артём. — Люди видят рекламу на каждом углу. И на каждом углу они начинают чувствовать свою неполноценность и страх. Страх — один из главных инструментов управления людьми. Садить непокорных на кол давно устарело. Теперь придумали новый страх, а вместе с тем, новый способ властвовать. Страх не соответствовать созданному кем-то идеалу. Каждый день «идеал» по кусочкам собирается в нашей голове из ярких пазлов рекламы, фильмов и СМИ. А на 25 кадре мелькает мысль — если не будешь таким, как на картинке, то тебя не будут любить. Быть отвергнутым — вот чего больше всего боится человек.

—Но разве не здорово — добиваться успеха? Чем, интересно, тогда мерить человеческую жизнь?

— Кто сказал, что между успехом и счастьем можно поставить знак равенства? — возразил Артем. – Успех — это всего лишь новая форма несвободы, зависимости. Нам вдолбили в голову, что нужно быть красивыми, молодыми, богатыми, желательно, знаменитыми. И всего этого можно достичь, только купив вот эту дорогую машину, эти духи, пасту, которая отбеливает зубы в два раза лучше, записавшись в тренажёрный зал, где, якобы, водятся самые красивые девушки или крутые парни. На всё это нужны деньги. Значит, нужно продаться в рабство, которое сейчас зовётся кредитом или ипотекой.

Больше, больше, больше, работать, чтобы больше покупать! Быстрее, выше, сильнее, покорим новую ступень! Людям построили лестницу из желаний и жадности. И пусть у тебя не самая дорогая машина, она всё же лучше, чем у соседа. Каждый — на своей ступеньке лестницы. Покупая очередной гараж ненужного барахла, мы поднимаемся на одну ступень выше. Зачем? Разумеется, для того, чтобы с чувством полного удовлетворения плюнуть на тех, кто остался внизу… А владельцы мега—корпораций лишь ухмыляются и собирают бешеные прибыли.

Мы мечтаем залезть на вершину небоскрёба, но единицам суждено добраться разве что до десятого этажа. Виноваты ли мы в том, что на каждом углу родители, образование, кино, рекламные щиты заставляли нас играть в эту глупую игру — кто кого перещеголяет? Нет. Но в наших силах в неё не играть. Потому что победители в ней давно определены. Но даже если представить нереальную ситуацию, что мы вдруг взяли и забрались на самую верхушку самого высокого небоскрёба. Что увидим мы там? Лишь холодные, бесконечно далёкие звёзды. Хотя вряд ли кто-то сможет увидеть их в огнях мегаполиса…

Я посмотрела на ночное небо Шанхая.

— Смотри, — воскликнула я, показывая куда—то вверх. — Кажется, это звезда!

— Это самолёт, — улыбнулся он.

Самолёт улетел. Мы молчали. Вдруг Артем продолжил:

— Интеллигенция — новый пролетариат, новый угнетаемый класс. Люди работают на износ, кладут свои жизни во имя служения мега-корпорациям. И что получают взамен? Лишь огромную усталость, моральную изношенность и тонну ненужного барахла, которая ни на шаг не приближает их к тому самому волшебному «идеалу». Любят ли их больше? Нет. Счастливы ли они? Нет. Потому что не это делает человека счастливым.

Счастливым человека делает доброта. Дружба. Любовь. Далёкие страны, произведения искусства. Счастливым человека делает огромный удивительный мир, который люди меняют на то, чтобы соответствовать модели «идеального болта системы», ради стимуляторов счастья. Чтобы больше производить, чтобы больше потреблять, чтобы больше денег получали те, кто владеют мега-корпорациями. Чтобы ты забыл, что делает нас людьми. Я не играю в эту безумную игру. Поэтому я здесь. И мне нисколько не страшно перед лицом этой огромной капиталистической громадины…

Мы попрощались под «Восточной жемчужиной», самым известным небоскребом Шанхая. Артем махнул мне рукой, и растворился в толпе бесконечных прохожих. Странный и удивительный юноша, который в один холодный январский день показал мне Шанхай, а вместе с ним — целый мир. Такой дивный и новый.

Дарья КОЧКИНА