На днях муж знакомой вернулся из Южной Кореи, ездил туда на медицинское обследование. Вернулся из прекрасного медицинского далека с одной фразой: «Надо же, какие молодцы наши врачи в «тысячекоечной»! Корейцы меня обследовали, а потом назначили то же самое лекарство, какое я уже год принимаю по назначению доктора «тыщи». Чего ездил, спрашивается?»

И в самом деле, пока есть «тысячекоечная» с ее уникальными врачами, даже у самых тяжелых больных есть шанс. О том, как и чем живет крупнейшая больница в Приморье, состоялся наш разговор с Вячеславом Глушко, главным врачом лечебного учреждения.

— Вячеслав Викторович, давайте в цифрах. Сколько людей обращается в больницу каждый день?

— Поток пациентов — от 150 до 200 человек в сутки. Это 65–67 тысяч человек ежегодно, причем порядка 44 тысяч получают полный курс стационарного лечения.

«Тысячекоечная» — крупнейшее в Приморье медицинское учреждение в гражданской системе здравоохранения. В больнице 944 койки круглосуточного и 60 коек дневного пребывания. В сумме ровно тысяча, КГАУЗ «ВКБ № 2» — прежде всего больница хирургического профиля, поэтому здесь самое большое количество коек реанимации. Из 13 профилей коечного фонда по 7 профилям больница дежурит ежедневно круглосуточно, то есть 365 дней в году.

— Хотелось бы уточнить, можно ли, что называется, прийти с улицы, показать полис ОМС и потребовать получить лечение в «тысячекоечной» больнице?

— Нельзя. В этом случае мы просто не смогли бы работать и оказывать экстренную медицинскую помощь! Есть приказ департамента здравоохранения о маршрутизации пациентов на территории Владивостокского городского округа. Мы госпитализируем жителей Владивостока и Приморского края по профилям коечного фонда больницы при наличии экстренных и неотложных показаний для госпитализации, то есть нуждающихся в оказании скорой специализированной медицинской помощи. Этих пациентов в приемное отделение привозят машины СМП или направляют на экстренную госпитализацию врачи поликлиник. Граждане, живущие на других территориях, должны понимать: если с человеком случилась экстренная ситуация, то медицинская помощь должна оказываться в близлежащем стационаре. По стабилизации состояния, если учреждение не выполняет по своему уровню какие-либо оперативные вмешательства, пациент переводится в другое учреждение, более высокого уровня. Все стационары разделены на три уровня оказания специализированной медицинской помощи. Как правило, ЦРБ — это третий уровень, городские больницы Приморского края — второй уровень, и краевые больницы Владивостока — третий уровень. «Тысячекоечная» больница наряду с Приморской краевой клинической больницей № 1 имеет статус травмоцентра первого уровня, сюда должны поступать пациенты с городских больниц Приморского края (больниц второго уровня) для оказания специализированной медицинской помощи.

— Однако практика показывает, что граждане правдами и неправдами стремятся попасть именно в «тыщу». Потому что все знают: пусть условия здесь не царские, но лучшие врачи работают именно в этой больнице. У этой ситуации есть обратная сторона медали. Поток больных чрезмерно велик. Была недавно в отделении травматологии. Всё забито под завязку, даже в коридоре лежат. Скажите, почему людей не везут в другие больницы, где не так напряженно с местами?

— К сожалению, вопрос не к нам. Мы изначально были больницей скорой помощи, ею же, по сути, и остались. Здесь сама специализация играет роль. Пациентов на самом деле много. Посмотрите, сколько аварий на дорогах! Сложный рельеф местности, пренебрежение водителями требований соблюдения скоростного режима на дорогах, невнимательность и масса других факторов приводят к несчастным случаям. После ДТП с сочетанными травмами практически все к нам. Если нам звонят с края, просят принять тяжелобольного, разумеется, мы никогда не отказываем. Совсем недавно удалось вылечить мальчика из Большого Камня, получившего тяжелейшую черепно-мозговую травму. Нейрохирурги сделали уникальную операцию на мозге, реаниматологи месяц восстанавливали жизненные функции ребенка в реанимации, вылечили начинающийся менингит. И таких случаев у нас, поверьте, немало.

— О хорошем, к сожалению, вспоминают редко. Предпочитают говорить о том, что бросается в глаза. Например, что в приемном отделении больницы приходится долго ждать. Почему?

— По той же самой причине. В сознании народа закрепилась мысль, что в «тысячекоечной» можно получить любые виды помощи. Многие приходят в приемное отделение «самотеком», зачастую по тем профилям, которых у нас нет. К примеру, кардиологии. Если у пациента проблемы терапевтические, необходимо обращаться в больницу на Садовой. Гражданам трудно объяснить, что каждая больница имеет свою специализацию.

Но люди идут и идут. Многие сознательно не хотят обращаться в поликлиники по месту жительства. Масса примеров: у человека нет показаний для госпитализации, но он идет в приемный покой с жалобой на что-либо. Его проверяют, берут анализы, тратят на него время, тем самым создаются очереди. А ведь приемное отделение в первую очередь должно обращать внимание на тех, кому нужна экстренная помощь! Однако люди считают, что, если они пришли в приемное отделение, их должны быстро принять. В больнице скорой помощи так не бывает.

— Недавно в редакцию газеты звонила мамочка, рассказывала, что попала с ребенком в инфекционное отделение «тысячекоечной». Жаловалась, мол, вокруг масса больных детей и, мягко говоря, мало комфорта. Спрашивала: куда бы сбежать? Я ей ответила, что бежать некуда! Даже ребенок самого высокопоставленного чиновника будет лечиться здесь, ибо за границу с инфекцией не выпустят. Это ведь так?

— Разумеется, лечение за рубежом для инфекционных больных закрыто. Что же касается детской инфекции, то отделений, подобных двум нашим, построенных по типовому проекту, с отдельными боксами, в городе Владивостоке и Приморском крае больше нет. Автономность нужна, чтобы больные с особо опасными инфекциями не пересекались с другими пациентами. По сути, два наших инфекционных отделения являются отдельными инфекционными больницами: это два отдельных трехэтажных здания. Что касается множества детей, в летний, а также в осенне-зимний период это естественное явление. Бывают моменты, когда наблюдается критично высокий рост инфекционных заболеваний. Тогда и в самом деле мы вынуждены класть пациентов в коридор, но ненадолго, скоро больных переводят в палаты. Что касается ремонта, мы не можем сказать, что наши два отделения в плохом состоянии. То, что там было несколько лет назад, и то, что теперь, это две большие разницы.

К сожалению, у нас не привыкли бережно относиться к интерьерам государственных учреждений, будь то школа или больница. Рисуют на стенах, обдирают штукатурку, бьют стекла в окнах, ломают пластиковые ручки.

Если говорить о состоянии «тысячекоечной» больницы в целом, конечно, наши помещения не могут сравниться с частными клиниками, особенно учитывая тот факт, что здание было построено давно, и физически нет помещений не то что для одноместных, но даже для двухместных палат! Надо понимать, что частные клиники вкладывают в свои интерьеры огромные средства, и это всё заложено в стоимость пребывания и оплачивается пациентом. Так что вряд ли корректно сравнивать условия там и здесь.

— Недавно в больнице был случай, когда вы бесплатно пролечили пациента на миллион рублей, а он выписался и тут же написал жалобу в департамент здравоохранения, мол, не поставили ему импортные металлоконструкции. К слову, почему не поставили?

— Потому что по закону мы не могли это сделать. Дело в том, что содоплаты в системе ОМС не предусмотрены. Программа ОМС гарантирует оплату только российских стандартных металлоконструкций, которые врачи и ставят всем бесплатно. Если человек хочет конструкцию, индивидуально подобранную, швейцарского производства, то он не может ее отдельно купить, чтобы наши хирурги ее поставили бесплатно. Нас тут же привлекут к ответственности за нарушение закона! В этом случае пациент должен оплачивать всё: пребывание в больнице, анестезию, операцию и стоимость металлоконструкции. К сожалению, на сегодняшний день это так.

— Сильно ли различается качество импортных и российских металлоконструкций?

— Многие наши российские конструкции не уступают некоторым зарубежным аналогам. Но надо понимать, что полностью безопасных медицинских изделий не существует. Точно так же, как и лекарственных средств. У всего есть свои риски. Мы не можем говорить, что, если пациент приобретет конструкцию швейцарского производства, стопроцентно не будет осложнений. Никто не может дать таких гарантий! Много факторов играют на благоприятный исход. К примеру, уровень квалификации врача, а также исходные параметры состояния здоровья пациента. Каждый человек индивидуален. Это не винтики на конвейере и не те детали, которые можно обточить, и они будут совпадать один к одному.

— Возвращаясь к проблеме лимитированных объемов медицинской помощи. Вы же не будете отрицать, что объем гарантированной государством медицинской помощи зачастую слишком мал? И, наверное, пора бы об этом сказать людям. Вы не считаете, что это побудило бы граждан более активно заботиться о сохранении своего здоровья?

— Государство тратит огромные деньги на бесплатную медицинскую помощь. Другое дело, что в сознании людей укоренилось понятие, что объем этой медицинской помощи может быть безграничен по желанию пациента. Это не так. Если пациент хотел бы применения импортных расходных материалов, особых условий и прочего, он должен к страховому медицинскому полису ОМС купить полис ДМС. Это как с машиной: есть обязательная страховка, есть дополнительная. Тогда страховая компания оплатит ту же швейцарскую конструкцию, отдельную палату и прочее. Однако число граждан с полисом ДМС ничтожно мало. Чаше всего это коллективные страховки, которые продвинутые работодатели покупают для своих сотрудников. Однако сейчас кризис, и таких работодателей практически не осталось. Покупать же полис ДМС самостоятельно никто не хочет. К сожалению, люди привыкли тратить деньги на всё, кроме своего личного здоровья. Существуют государственные программы диспансеризации, но даже на бесплатное обследование приходят далеко не все.

Не говоря уж о том, что граждане продолжают активно курить, не любят заниматься спортом, едят вредную пищу и прочее. Согласитесь, если человек в течение двадцати лет активно гробил свое здоровье, сложно требовать от врачей, чтобы они вылечили его за месяц.

— Как вы думаете, почему до людей не доходит, что быть нездоровым — это очень дорого?

— Да как раз потому, что государство в случае болезни оплачивает большую часть лечения. Нет никаких соплатежей, либо они минимальны.

— Выскажу крамольную мысль: если бы люди платили за лечение больше, они бы, возможно, были более здоровы. Потому что вовремя бы обследовались. И не тратили бы потом бешеные деньги на лечение за рубежом, куда граждане массово бросаются. Берут кредиты, продают квартиры, не понимая, что заграница — не панацея.

— Увы, это психология человека. Каждому хочется верить, что с ним всё будет хорошо, и ничего плохого не случится. Отсюда та самая беззаботность по отношению к своему здоровью. Для сравнения: граждане Америки так не считают. Там платное здравоохранение, и очень дорогое. И люди там очень серьезно относятся к сохранению своего здоровья.  Поэтому в заключение хочется сказать: «Берегите себя и своих близких, уделяйте внимание своему здоровью — наивысшей вашей ценности».

Инна ПЛИС

Материл подготовлен в рамках проекта «Здоровое Приморье»